Интервью с Сергеем Костинкиным после бенефиса.

газета "Ростов Официальный" | № 45 (1040) от 05.11.2014 | МАРТА МОИСЕЕВА

Сергей Костинкин. Вполголоса о главном

На встречу с Сергеем Костинкиным я опоздала. Зашла в пустое фойе Ростов­ского независимого драматического театра (РНДТ) и за одной из дверей услышала голос актёра. Он у Сергея Фёдоровича особенный: глубокий, таящий в себе множество самых разных оттенков — от мягкого бархата до ледяного металла. Голос другой эпохи. В наше время такие наперечёт. Наверное, благодаря этой, как сегодня говорят, фишке в послужном списке Сергея Костинкина и дед Щукарь, и старуха Шапокляк, и горьковский Лука. Сейчас же я слышала за дверью нечто удивительное: лающие интонации, иногда даже переходящие в визг. К какой роли готовится мастер РНДТ, я так и не поняла...




































— Сергей Фёдорович, что вы репетируете? — спросила я, когда актёр появился в фойе.
— Мы сейчас приступаем к «Мёртвым душам». Я Собакевич. Личность препротивнейшая, как вы понимаете. Я придумал себе, что он немножко пришепётывает. И вдруг увидел в моём Собакевиче артиста Садальского — все кругом противные, а он хороший. Руками машет, слюни текут. Вот в этой похабени я сейчас и копаюсь. Сыну (Илья Костинкин, худрук РНДТ, — прим. авт.) пока не показывал, но, надеюсь, что он с этим образом согласится.

— А вы не можете по-отцовски привнести в спектакль что-то своё? Или попросить роль?
— У нас это не принято. Илья — руководитель театра, я его сотрудник. Понятно, что идеи мы обсуждаем, но только он принимает решения. А в отношении ролей иногда я закидываю удочку. Вот, говорил ему как-то, что мечтаю сыграть Иудушку Головлёва, но пока тишина. Нужно, чтобы сын сам к этой мысли пришёл.

— Чувствуете зависть коллег? Ведь реализованных актёров немного. А вы не только при деле, роли выбираете, но и сын театр открыл...
— А чему завидовать? Это такое неблагодарное дело. Сейчас театр существует, а Бог его знает, что будет дальше. Ведь мы постоянно боремся за выживание. К счастью, второй год уже работаем. Зритель к нам пошёл. Причём молодой зритель, что немаловажно. И ходят они на классику — открывают для себя Горького, Булгакова, Гоголя. И вдруг понимают, что это свежо и интересно. Вы знаете, что они говорят после спектаклей? Удивлены — ведь многие не только классику не читали, но и в театре ни разу не были! Это же большое дело — открывать для молодых именно такой мир... Почему бы властям не поддержать нас? Мы не просим денег, но хотя бы помещение выделить могли бы. Ведь пока всё держится на энтузиазме сына.

— Я беседовала с Ильёй. Он признался, что руководит театром жёстко и «чаёв с коллегами не пьёт». Говорил, что у отца был опыт дружбы с подчинёнными, но это плохо закончилось...
— Да. Я обжигался. Когда-то меня пригласили руководить театром в Батайске. Пять лет я его вёл, что для такого провинциального городка немалое дело. Но всё-таки пришлось закрыть театр. Наверное, это произошло и по моей вине. Я слишком мягкий. Я ведь сам актёр — хотелось входить в положение других, быть сопричастным. Но наступает такой момент, когда люди тебе садятся на голову, и всё разваливается. Глядя на то, как работает Илья, я понимаю, что в театре должна быть диктатура, иначе с людьми творческих профессий нельзя.

— Я прочла в интернете, что вы член Союза практикующих психологов Российской Федерации. Что вас привело в эту область?
— А что тут особенного? Актёр и режиссёр должен быть психологом, понимать внутренний мир человека. Если я играю роль, я должен всё знать про неё. Нет хороших и плохих персонажей. Мы все разные, как и люди — в каждом много чего намешано. Но мне пришлось поработать и на кафедре психологии. Был специально набран курс для взрослых «Самопознание через сценическое перевоплощение». Я помогал им познать себя, снять внутренний зажим, раскрепоститься. Ведь все мы актёры в этой жизни. Главное — найти в себе те струны, которые помогут жить, работать, достигать поставленных целей...

— Наверняка есть люди, которым это не удаётся. Ведь талант — это дар. Нельзя же развивать в себе то, чего нет?
— Всё зависит от желания, но, естественно, кому-то это даётся легче, кому-то сложнее. Я говорю о навыках, которые помогают жить. Ведь далеко не все из нас умеют, к примеру, выступать перед аудиторией. А многим это просто необходимо. Помимо взрослых, я много работаю с детьми. И могу точно сказать, что бесталанных детей нет. Но талант у каждого свой. И важно понять, к чему именно есть склонности у твоего ребёнка. Ведь дети гораздо болезненнее воспринимают свои неудачи, чем взрослые. Приведу вам пример. У меня в студии занимаются дети; одним лицедейство дано от Бога и всё у них проходит легко, но есть и другие, у которых меньше способностей, однако есть желание. Они видят, что у кого-то получается, а у них — нет. Расстраиваются. Я стараюсь давать им роли попроще, не нагружать, чтобы не навредить ребёнку. Но тут вмешиваются родители: «А почему мой ребёнок не играет главные роли?» Я начинаю долго и нудно объяснять, что не имею права ломать психику ребёнка, что он ещё не готов к такому выходу, что ему будет трудно. Многие понимают, но однажды мне попалась особенно настойчивая мама, и я сдался. То, что её дочка не смогла вытянуть роль, это ладно. Хуже то, что девочка пережила сильный стресс и заработала нервный тик, который в течение последующего года лечила...

— Видимо, родители воспитывали вас правильно? Не давили, не навязывали свои представления о мире?
— Мои родители были слепыми. Поэтому я рано стал самостоятельным. Но мама была очень талантливой: хорошо пела, играла в театральной студии при Обществе слепых. Наверное, от неё мне и досталась эта любовь к театру. В четвёртом классе я сам пришёл во Дворец пионеров, записался в театральную студию. И с тех пор я занимаюсь этим безобразием — почти полвека на сцене.

— О каких ролях вспоминаете с особым теплом?
— Да о многих. Скорее, я вспоминаю не о ролях, а о годах работы в театре музкомедии. Сейчас я в него не хожу. Это другой театр. А тогда сколько там рождалось замечательных спектаклей! Один «Бабий бунт» чего стоит! Это же шедевр советской оперетты. И мюзиклы ставились, хотя аппаратуры не было нормальной — всё свистело, хрипело, но тем не менее. Этот театр был первооткрывателем многих вещей. И всё благодаря его режиссёру Васильеву. Много интересных ролей я там сыграл, но сегодня с удовольствием играю здесь, в Ростовском независимом драматическом театре. И многое мне видится по-новому. Ведь спектакли, которые ставит Илья, адаптированы под современного зрителя. И мне приходится менять угол зрения на своих героев, это всегда очень интересно.

— Вы суеверны? Какие-то ритуалы исполняете?
— Всенепременнейше! Если сценарий упал на пол, нужно на него сесть. Не мыть голову перед премьерой. Но есть и личные глупости: перед спектаклем мне нужно сосредоточиться, а для этого мне необходимо кого-то достать!

— ?
— Я беседую с человеком. На любую тему. И завожу его до искомого состояния. И когда он завёлся — всё. Я готов!

— Кто чаще попадает в ловушку?
— А всё равно. Сидишь в гримёрке, какую-нибудь глупость загибаешь. Кто подцепился на крючок, тот и мой.

— Бедные коллеги... Кстати, коллектив у вас довольно молодой. И молодёжь, наверное, другая. Вам не трудно с ними?
— Нет. У нас в театре хорошая молодёжь. Но а если говорить вообще, то люди стали прагматичнее. Счётчик внутренний у них работает. И виной тому — компьютеры. Когда я работаю с детьми, то первое, что говорю родителям, — убирайте планшеты, вы губите ребёнка. Сегодня молодёжь разучилась выражать свои мысли, говорить и иногда даже мне кажется, что и чувствовать. Надо откладывать гаджеты, поворачиваться друг к другу лицом, гулять, общаться, ходить в театры. Ведь настоящее происходит здесь, рядом...

СПРАВКА «РО»
Сергей Костинкин окончил театральное училище им. Гнесиных, Московское эстрадно-цирковое училище. Ведущий мастер сцены, актёр и старший преподаватель актёрской школы РНДТ.
С 1983 по 1994 год — актёр в Ростовском театре музыкальной комедии. С 1995 по 2000 г. был главным режиссёром Батайского городского театра.
Наиболее яркие роли на сцене РНДТ:
Лука («На дне», М. Горький); Владимир Пестрыкин («Лифт», М. Балаян); Иван Васильевич («Записки покойника», М. Булгаков); Собакевич («Мёртвые души», Н. Гоголь), кстати, премьера состоится 22 ноября; губернатор Сан-Франциско («Юнона и Авось», А. Рыбников, А. Вознесенский).
Режиссёрские работы в РНДТ:
«Маленькие трагедии. Часть 1», А. Пушкин; «Игра в джин», Д. Кобурн; «А у нас во дворе!», М. Балаян; «Чехов Present» (1-е действие), А. Чехов.
Фото из архива театра